Повернутые на железе
Корреспондент «Русской планеты» узнал, кто такие кузнецы XXI века, зачем им борода и кто их клиенты
В Томской области в селе Семилужки традиционно проходит фестиваль «Праздник кузнеца». Это единственное состязание, где областные кузнецы могут показать свои умения и представить свои изделия на всеобщую оценку. ©
~~~~~~~~~~~
Народ с любопытством толпится возле столов и стендов, на которых участники фестиваля показывают свое умение. Некоторые даже пытаются помочь. Умельцы не против — каждый желающий может собственноручно ударить по железке молотом или раздуть кузнечный горн.
– Тут ничего сложного нет, — говорит мастер Константин Бжитский. — Раскалил железяку, вытащил, молотом ударил, и в воду. Это уже традиция. Последовательность такая. И снова, все по кругу. Глядишь, что-то уже получается.
«Где огонь, железо, там и я...»
В частном секторе на улице Строевой в селе Семилужки расположена мастерская Виктора Хохлова. Решетки и заборы большинства домов закручиваются в замысловатые кованые завитки. Подозреваю, что его (Виктора Хохолова. — Примеч. авт.) работа. Кузнеца в самом конце улицы. Еще не заходя внутрь слышно, что в цехе кипит работа.
– Ко мне? — кричит мастер.
Виктор Хохлов в профессии с самого детства благодаря деду-кузнецу:
– Мне было лет 7, когда меня дед в кузницу взял. А потом я уже сам бегал, шпионил, — делится мастер. — Позже дед меня не часто брал с собой, потому что бабулька ему всыпать могла за то, что я весь грязный оттуда приходил. А в 15 пошел работать учеником кузнеца.
Теперь и сам мастер, как он говорит, «уже почти пенсионер», тем не менее, огонь в глазах и любовь к кузнечному делу никуда не делись, более того, этим делом он увлек своих сына и брата.
Кузнец Виктор Хохлов
– Где огонь, железо, там и я, — уверено заявляет мастер. — Моя первая работа — с пацанами самострелы делали, когда надо было там крючок загнуть. А при коммунизме неинтересно было заниматься этим профессионально, — добродушно улыбаясь, замечает он.
Последние 10 лет Хохлов занимается ковкой, до этого сменил много профессий. Был электромехаником, трактористом, слесарем, автослесарем, огнеупорщиком, машинистом котельной.
– У нас был бригадир в котельной, кузнец древний–древний. Ничего, кроме геморроя, не заработал. Вот, я учился у него, — смеется Виктор.
В 80–е Виктора Хохлова чуть не посадили на 3 года якобы за изготовление оружия.
– Я клапан от трактора расковал в пластину одному мужику, а он нож выточил, а милиции сказал, что я нож сделал. Потом меня таскали, допрашивали, я говорил, что просто железку расковал, откуда я знаю, зачем она ему...
– Вот, перилки делаем, выковываем, — показывает Хохлов. — Одна из лестниц, кстати, была моей самой долгой работой. Шахтер один заказал, накопал себе угля на замок и обустраивал его. Я с этой лестницей всю зиму ковырялся.
На фестиваль в Семилужках Виктор привозил скелет трицератопса. Работа привлекала внимание и детей и взрослых.
– Это изначально делалось по желанию, а потом появился дяденька, сказал: «хочу» и купил. Мы с ним договорились, что сначала я эту работу привезу на конкурс, а потом пусть забирает, — рассказал кузнец.
Он же сделал кузнечный горн с мехами и оружие с убранством для Семилуженского острога.
– Все для работы, а для души редко удается что-то делать, — улыбаясь, замечает Виктор. — Приходит, вот, дедок, ему надо, например, топор подровнять. Или вот шоферам рессоры делаю на машины. Если бы солнышко меня кормило, я бы больше делал чего-то такого, красивого.
Идея открыть собственную мастерскую у Виктора Хохлова была давно. На создание собственного дела у мастера ушло 10 лет. Кузнице на Строевой 4 года, до этого был гараж на параллельной улице.
– Когда серьезная ковка — это ковка, а когда крученый квадратик выдают за ковку или в Интернете листиков наберут — совсем не то. Было бы желание работать, даже костер сгодится, чтобы железо раскалить. И два камня: на один положить, другим стукнуть. Настоящий кузнец — повернутый на железе, — заявляет Хохлов.
Дело кузнечное довольно прибыльное. По заявлению самого мастера еще ни один кузнец «с голоду не сдох».
Художник по металлу
Едем по гаражному комплексу в мастерскую Владимира Кудряшова. За рулем — сам мастер.
– Кузницы всегда были на отшибе: во–первых, потому что кузнец работает с огнем, и если вдруг пожар, чтобы вся деревня не сгорела. А во–вторых, из–за постоянного стука молота уснуть не получится, — рассказывает Кудряшов, победитель одной из номинаций «Дня кузнеца» в этом году.
Художник по металлу Владимир Кудряшов
Владимир Кудряшов участвует в фестивале с самого начала. Сам он определяет себя как мастер художественной ковки, а его работы уже не первый год украшают Томск. Среди них солнечные часы возле здания Томской филармонии, дерево влюбленных в Северске и многочисленные вазоны. И это несмотря на то, что серьезно ковкой он занялся только пять лет назад, после выхода на пенсию.
– Я со школьных лет увлекался чеканкой и металлопластикой. Потом у меня был в этом деле большой перерыв, я учился, окончил институт, работал в инженерных должностях, — рассказывает Владимир.
До мастерской добрались мы быстро. Заходим. Внутри тепло.
– Я специально для вас уже печку натопил, — говорит художник.
В мастерской просторно и светло. На стене висят грамоты и дипломы, на столе стопкой лежат тематические книги. В другой стороне — горн, наковальня, инструменты и горы железяк.
– В этом районе моя кузница уже 5 лет, — рассказывает Владимир. — Днем я работаю в ТПСК (Томская промышленно-строительная компания. — Примеч. авт.) кузнецом, а вечером здесь, занимаюсь художественной ковкой. Это как бы мое хобби. Сейчас у меня заказ — качели. Очень богатые должны получиться качели, с виноградной лозой. Вот, у меня кое–какие заготовки.
Он выкладывает на стол кованые листья и гроздья винограда.
Владимир Кудряшов часто проводит мастер–классы. В основном, для детей, в детских лагерях или на массовых гуляньях в городе:
– Я всегда стараюсь не просто показать, а чтобы ребятишки сами что–нибудь сделали. Даже девчонки пробуют. Любимое изделие у них — это «кочерыжки», ну, кочерги.
Учеников же Кудряшов не набирает, говорит, что времени нет, ограничивается мастер–классами и надеется, что кто–то всерьез заинтересуется кузнечным делом.
– Приемов кузнечной ковки немного, всего восемь, — делится мастер. — Их все можно перечислить: первый и основной — протяжка, это когда из толстого материала вытягивается более тонкий прут. Второй — это осадка, когда из тонкого материала делается более толстый, металл осаживается. Третий — гнутье, когда нужно согнуть под определенным углом круг или ту же кочергу изготовить. Четвертый — пробивка отверстий. Пятый — вытяжка, та же протяжка, но только определенного куска материала. Шестой — разрубка металла, когда зубилом нужно отрубить. Седьмой — штамповка, это в оправке металлу придается определенная форма. И восьмой — термическая обработка, допустим, закалка, когда нужно придать более твердую структуру.
Кредо Владимира Кудряшова неизменно: «Кузнец много не заработает, но и без куска хлеба не останется».
– Кузнечное дело сейчас на подъеме, со старыми традициями и новыми технологиями. Тем для творчества много. Но все зависит от рук, головы, мыслей. Человек художественной ковки, прежде всего, художник, потом уже кузнец. Поэтому я не занимаюсь изготовлением заборов, решеток простых, где практически все однотипное, неживое. Они похожи друг на друга, зачастую в больших объемах все эти заборы и ограды делают машины, а человек является только исполнителем. А кузнечная ручная работа является единичной во всем мире. Даже у одного и того же мастера отличается, двумя–тремя ударами. Вот уже другой рыбы такой не будет, даже у меня, — говорит Кудряшов, махнув рукой в сторону стола, на котором стоит кованая рыба.
Свободного времени у мастера действительно очень мало: работа — час отдыха — мастерская. И только иногда ему с семейством удается выбраться на дачу.
– Ковка — это творческая работа. Она не подразумевает ежедневное исполнение, иногда нужно остановиться, подумать, помыслить и отдохнуть или заняться другой работой. Обычно я беру 3–4 заказа: один сложный и несколько простых. И когда момент происходит: либо надоело, либо надо творчески помыслить, я переключаюсь с одного на другой.
Самая любимая работа у Владимира Кудряшова — копия кубка Лиги Европы UEFA:
– Мне его заказали томские фанаты «Зенита». Я долго изучал, что это такое. Сам кубок 61 см в высоту и 16,5 кг весом. Чаша делается из серебра, а низ из цветного мрамора, на нем есть таблички всех, кто в какие годы завоевал этот кубок. А полноразмерные копии делать нельзя, можно только размером 48 см и массой 12 кг.
Все инструменты для работы кузнец сделал себе сам. На рабочем месте возле горна стоит большая наковальня и стойка с инструментами. Владимир с гордостью показывает многочисленные инструменты: молотки, от мала до велика, клещи и другие приспособления для тех или иных манипуляций с разгоряченным металлом.
Кузнец разжигает горн с электроподдувом, традиционные меха ушли в историю. Кузница наполняется дымом.
– Это всегда так сначала, — объясняет мастер.
Беру заготовку и отправляю ее в огонь. Пока металл накаливается, Владимир комментирует:
– Я вставляю горячую заготовку, вы сверху начинаете крутить, я участвовать в этом не буду вообще. Самое главное, постараться эту ось немножко удержать. С перехватами: повернули — ухватили. Будем разворачивать, потом я вкладываю туда шарик, вы будете закручивать. Процесс очень простой. Ребятишки маленькие крутят это как твердый пластилин.
Крутим. Раскаленный металл быстро остывает, и становится тяжело. Сначала эту заготовку нужно было раскрутить, потом закрутить обратно уже с шариком внутри. Получился красивый сувенир. Называется «корзинка».
В кузнечном деле не обходится и без травм. Самое распространенное — это окалина, отлетающая от раскаленной железки, которая может прилететь и в глаз. И вроде бы надо тут пользоваться специальными очками, но и в них бывает не всегда удобно. Сам Кудряшов признается, что окалину из глаз приходилось доставать 6 раз.
Кузнечная мастерская
Секреты и мифы
– Секреты есть у всех, — говорит Владимир Кудряшов. — Но тут, как говорится, «приложи голову». Это даже не секреты, а, скорее, навык. Самый большой секрет в кузнечном деле, который не разгадан до сих пор — это изготовление стальных бриллиантов. Кузнецы делали стальные бриллианты, которые на глаз невозможно было отличить от настоящих. Когда–то давно мастера должны были изготовить трон, который везде был украшен этими бриллиантами, которые блестели как настоящие.
По мнению Владимира Кудряшова, самая большая тонкость в кузнечном деле — изготовление клинкового оружия.
– Каждый оружейник делает по–своему. Можно посмотреть, как он кует, как сворачивает, как скручивает, но тонкости никогда не скажет ни один. Набирается все с опытом — если человек узнал какие-то секреты и начал творить, у него ничего не получится, — рассказывает Владимир Кудряшов.
Кудряшов вытащил из огня толстый стальной прут и вложил его в очередную хитромудрую примочку. Это приспособление мастер придумал и сделал сам, оно представляет собой пластину с отверстиями и несколько штырьков. Эти самые штырьки можно расположить как угодно и загнуть прут под любым углом.
Некоторые думают, что, если раскалить металл и отстучать его на наковальне, можно от него разжечь бумагу. В Интернете есть ролики, где кузнец стучит по железке, а потом от нее прикуривает. Владимир Кудряшов называет это неправдой. Температура возгорания бумаги в пределах 240 градусов. А металл остывает на 50 градусов в секунду, плюс идет отдача тепла наковальне.
– Кузнец должен определять температуру по цвету, — говорит мастер. Температура ковки — 727 градусов. Существует градация по цветам. Малиновый цвет: 700-750 градусов, красный: 800-900. Белое каление начинается под 900 и до 1000 градусов. Если температура выше, то металл начинает гореть и ковке уже не подвергается. Это называется пережог, когда металл просто рассыпается при ударе.
Это пошло еще от древних традиций: в кузницах не было света, и в темноте было легче определить по цвету температуру железки.
– Меня иногда спрашивают, почему кузнецы бородатые и почему у меня нет бороды, — усмехается мастер. — Это для того, чтобы лицо не обжигало. И потом, кузнец мог выдернуть волосок или подносил металл к бороде. Если борода начинала трещать — можно ковать. А я бороду не носил вообще никогда. Один раз только решил отпустить, когда меня призвали на сборы в Воронеж. Два месяца растил — не понравилось. И колется, и чешется. Кому-то идет, кому-то нет. Тем более мне с моим маленьким ростом борода вообще не пойдет.
Текст: Денис Киреев, фото: Элина Сергеева
«Русская планета», Томск, 23 сентября 2014
«Русская планета», Томск, 23 сентября 2014
Community Info