mamlas (mamlas) wrote in yarodom,
mamlas
mamlas
yarodom

Categories:

Бизнес лихих 90-х. Ростов-на-Дону

Бизнес 90-х в других городах России

«Пять ящиков "паленой" водки уходило каждый вечер»
Как начинали свой бизнес в 90-е жители Ростовской области

Считается, что правила и установки, по которым существовал в 90-е годы 20-го века российский бизнес, к середине второго десятилетия 21-го века уже перестали существовать. Романтическая и неоднозначная эпоха ушла, кажется, безвозвратно. ©


Юрий Иванов. Фото предоставлено Юрием Ивановым

«Русская Планета» решила, что пришло время писать о ней мемуары. Мы поговорили с бывшим шахтером, военным и писателем о том, как они занимались предпринимательством в те годы.
«Пробовали и балдели»

В шахтерском маленьком городке Гуково в 90-е начали закрываться шахты. Для живших там это стало серьезным ударом — добывающая отрасль была градообразующей. Молодые и активные начали заниматься бизнесом. Владимир, открыл тогда ларек.

– Я работал на шахте и проходчиком, и горным мастером. Чувствовал себя обеспеченным человеком. В первую зарплату получил где-то 600 рублей. Холодильник стоил тогда 270.

Потом начались серьезные неплатежи. Ушел, и первое время продавцом в магазине работал. Один знакомый подался в коммерцию и позвал меня. Я был молодой, нужно было с чего-то начинать, тем более уже маленький ребенок был, семью надо было кормить. Возле больницы была трансформаторная будка, мы ее арендовали и переделали под ларек. Потом купили второй, через год где-то поднялись. Помню, на одно 8 марта мы продали 28 ящиков шампанского. А пять ящиков паленой водки уходило каждый вечер. Она была качественная, но просто не заводская. Раньше с лицензией никаких проблем не было. Вот в Зверево водка стоила три рубля, у нас — 7 рублей. Мы купили там и продали у себя. То есть навар больше 100 процентов. В основном за товаром я ездил на базу на своем «пирожке» — так раньше называли «москвич» с фургончиком. Мы закупались на ростовских рынках, потому что в Гуково ничего не было. Как-то привезли партию израильского пива, у которого до конца срока оставалось три месяца. Там оно уже не продастся. Люди пробовали и балдели — баночное пиво! Все настолько просто было. Главный архитектор, чтобы дать место под магазин, говорил тогда: «Володь, привези мне там унитаз, например».

Первое время все делали по закону. Был у меня один знакомый, работал начальником отдела заготовок, жил шикарно. Я пришел к нему и говорю: «Миша, научи, как в этой торговле бабосы заработать?». Он говорит: «Запомни: начиная новое дело, научись работать правильно, а потом где жульничать надо, ты поймешь сам». И мы сначала вели всю документацию, официальные покупки, показывали весь товарооборот. Раньше налоги платили с товарооборота. В итоге получилась огромная сумма. Чтобы ее занизить, предприниматели не показывали весь оборот.

Ларек Владимира был круглосуточным. Сначала ценники писали вручную. Он рассказывает, как ночные продавцы меняли их: все на 50 копеек или рубль становилось дороже. Так они себе зарабатывали.

– Я и сам ночью полгода торговал и так делал, чтобы не тянуть денег домой с развивающегося предприятия. А потом у нас кассовый аппарат появился — ручной, железный, большой. Его мог ремонтировать только один мастер на весь город — золотые руки, но пивший, зараза. Доходило до того, что я его держу, чтобы он не падал, а он ремонтирует. Рассчитывались, естественно, бутылкой.

С милицией я дружил. Маленькие города — ментовские города. Менты стараются туда не пускать братков. Когда дела более серьезные пошли, и люди начали «контрабасить» с Украины, тогда уже братки появились. Оттуда везли в основном железо, иногда — продукты. Многие пацаны на контрабанде поднимались очень хорошо. Возили, например, на Украину уголь, оттуда — товары. А уголь был ворованный. То есть деньги тратили только на транспортные расходы. У многих сейчас официальный бизнес. Правда, я знаю людей, которые пострадали из-за братков. Но это были люди, связанные с контрабандой. А нас, ларечников, мелкую рыбу, под ментовской крышей не трогали.

Владельцы торговых точек знали все друг друга. Помогали в чем-то. Если какому-то пьющему продавцу, который перебегал из ларька в ларек, присваивалось погоняло «преходящее знамя», то его никто не брал к себе, например. Или когда я закрывал магазин и товар оставался, я развез его по пацанам, чтобы реализовать. Они без проблем его взяли.

– Почему вы завязали с бизнесом?

– Сначала я разошелся со своим товарищем. Он тянул те два ларька и делился со мной долей, потом вижу — ну не то! Я свой ларек продал, у него остался. А мы с другим человеком купили магазин. Когда переезжали в Ростов, продали и его. Жалею, что так сделали, можно было бы поменять профиль или в аренду сдавать. Просто рядом открылся «Магнит». Я долго с ними бился, не сдавался, потом плюнул на все.

«Там такие баталии были!»

Рафи Джабар из Афганистана. Он рано остался без родителей, и в Советский Союз его вместе с другими детьми-сиротами привезли учиться. После он должны были вернуться на Родину. Но из-за затянувшейся гражданской войны многие не смогли покинуть Россию, так как дома их считают врагами. Рафи окончил школу-интернат в Волгограде, потом поступил в техникум в Орел. За неуспеваемость его оттуда отчислили. В 90-е годы он переехал в Ростов: здесь жило много его соотечественников.


Рафи Джабара

– Все наши старшие торговали здесь. Они ездили в Москву с 92 года, привозили что-то за пять копеек, по рубль здесь продавали. Везли батарейки, тетрисы, плееры. Афганцы в основном занимались мелочевкой. Сейчас все законно торгуют, но, думаю, что из них выживут процентов десять. Тогда не думали о том, что можно расширить свой бизнес. Мы, афганцы видим маленькую ежесекундную прибыль и не думаем о будущем. Думали так: заработать здесь денег, уехать за границу. Все мечтали о Европе.

Рынок всегда контролировали криминальные структуры, они ставили цены за аренду, в любой момент могли любого передвинуть, задвинуть. На рынке «Темерник» работало много торговцев разных национальностей: таджики, узбеки, киргизы, китайцы, корейцы. У китайцев, например, была своя криминальная группировка, которая дружила со здешними. У них были распределены сферы влияния. В один момент афганцы стали интересны для криминала. Они нашли одного из наших, который был подвержен преступным наклонностям и с помощью него хотели всех нас подмять. Они говорили: «Вот вы работяги, молодцы! Мы поможем вам с решением ваших проблем». Они предлагали свои услуги в качестве защиты, но мы эту защиту сами себе могли обеспечить. Тогда еще братство, товарищество было. Это сыграло роль. У нас доходило до того, что приезжали на джипах эти крутые. Мы переворачивали и поджигали их машины. Бывало, что в больнице один этаж — наши избитые лежат, этажом ниже — бандюки. Все с одной потасовки. Дело в том, что большинство наших ребят учились в спортивных интернатах. У нас никто не пил, не курил. Мы смогли вовремя объединиться. И дрались. Собиралась по триста на триста человек, там такие баталии были! Дрались за то, чтобы не платить им. Раз заплатишь — всегда потом будешь платить. Все платили, а мы — нет. Преступные элементы считают зазорным обращаться в милицию. Все вопросы решались между собой. И нам тоже не выгодно было — у нас у половины не было документов.

Изначально из нас можно было сделать хорошую структуру, не криминальную — и в плане бизнеса, и сообщества. Мы были все дисциплинированные. Но наши старшие кинулись в торговлю, а те, кто поменьше возрастом, оказались бестолочами. Мы бегали за старшими, надеялись, что они нам помогут, покажут дорогу. У нас же младшие слушают старших. Я анализировал тот период жизни и очень возненавидел наших старших, которые в угоду денег неправильно нас направляли, просто манипулировали нами. Торговля душу вытравливает из людей.

«Это ж прибыльное дело!»

В 90-е на рынках открыто стали торговать валютой. Именно тогда ростовский писатель Юрий Иванов получил кличку «морпех».

– Моя история со спекуляцией началась еще в Союзе. Я пишу книги и люблю много читать, но тогда официально достать их было негде. У меня были друзья, которые занимались спекуляцией книг, я примкнул к ним. Когда началась Перестройка, друг открыл книжный магазин, а я начал заниматься этим самостоятельно. Наценка была существенная: если я брал библию по 30 рублей, то продавал по 55. Я бегал с ними по магазинам, денежным местам. На рынке тогда еще делать было нечего, могли повязать. Книги брали, на кусок хлеба хватало. Когда объявили приватизацию, и стало все можно, я пошел на рынок. В это время начали появляться ваучеры. Я почувствовал, что на этом можно заработать. Люди несли их мне, потому что не знали, что с ними делать. Многие реально было сложно вложить, а по факту они оказывались липой. Я скупал их только для перепродажи. Одни сдавали ваучеры в ростовскую биржу. Другие — мы их называли «сливщики» — везли их на биржу в Москву. Потом я начал скупать золото, украшения, старинные вещи, картины. Люди стали нищать и понесли все это на рынок. После уже появились доллары в продаже. Мы переклассифицировались в валютчиков.


Юрий Иванов

На рынке за мной постоянно следили и бандиты, и менты. Многие в целях самозащиты начали носить с собой оружие. Я носил нож. На ваучеристов нападали и грабили. Когда появилась валюта, стало еще опаснее. Меня ограбили один раз. Все, что я копил, забрали. И рэкетирство было страшное! Но денег мы сначала не очень много им давали.

Старались уходить за угол, когда меняли клиентам деньги, но не всегда. В основном тут же стояли на месте. Если крупная сумма, то заходили в ларьки. Определенный процент ларек за это получал. Иногда кидали нас, с помощью всяких ухищрений отдавали неполную сумму обмена. Валютчики между собой не дружили. Никакой солидарности, каждый сам по себе. Деньги разъединяют людей.

Я ушел с рынка, когда меня ограбили так, что в квартире ничего не осталось. Еще я запил и допился до того, что меня белка накрыла. Я понял, что это конец. Мне даже хлеб не на что было купить. Я тогда подумал: «Зачем мне это? Если хочешь на тот свет — дорога открыта, если хочешь что-то сделать — возьмись за ум». После этого я пошел во дворец культуры вертолетного завода. Сначала машинистом сцены, а потом видят, что я соображаю, поставили заведующим постановочной части. На рынок еще до 2000-го года приходил. Это ж прибыльное дело. Меня там все до сих пор узнают!

Текст и фото: Марина Меркулова
«Русская планета», Ростов-на-Дону, 22 октября 2014
Tags: 90-е, воспоминания, города и сёла, жизнь и люди, идеология и власть, интервью и репортаж, криминал, нравы и мораль, общество и население, развал страны, регионы, россия, современность, ссср, торговля и рынки, экономфинбиз, юг
Subscribe

  • ОХ, ОПЯТЬ ЗИМА!

    Только подумала, что скоро уж тепло придёт, солнышко выглянет ... А тут снова хлопьями сыплет белый пух прямо на голову! Ох, опять…

  • ПРОГУЛКА В ВЕСЕННЕМ ЛЕСУ

    Сегодняшний день был особенным! Мы отправились на прогулку в лес, чтобы насладиться первыми признаками весны. Вокруг нас всё ещё лежал снег, но уже…

  • ОЩУТИ ВКУС ПРИРОДЫ ВОСТОЧНОГО КАЗАХСТАНА

    Всем привет! Сегодня предлагаю совершить путешествие в удивительный край, где природа, история и культура переплетаются в единую гармонию. Здесь…

promo yarodom september 20, 2012 20:29 21
Buy for 10 tokens
У каждого из нас есть малая Родина и Родина большая. Кто-то живет и работает на чужбине. Многих из нас раскидало по странам и весям. У каждого из нас найдутся различные истории о своих местах и далекой стороне, своей жизни или жизни других. О том, что было, есть и будет с нами. ​*** В…
  • Post a new comment

    Error

    default userpic

    Your reply will be screened

    Your IP address will be recorded 

    When you submit the form an invisible reCAPTCHA check will be performed.
    You must follow the Privacy Policy and Google Terms of use.
  • 0 comments